Елена Мальчевская — театральный критик, автор рассказов и книги сказок “Ша-ша з левага чаравіка”. Она работает преподавателем на кафедре литературно-художественной критики в Институте журналистики Белорусского государственного университета и заместителем главного редактора литературно-художественного журнала «Полымя».
1. Какого рода литературу ты любишь и почему?
Мне нравится, когда написанное не лишает человека надежды на лучшее, воодушевляет его. Когда автор обнаруживает новый ракурс для того, чтобы увидеть привычное, обыденное (например, как Томас Манн исследует относительность времени в «Волшебной горе»; или как воцаряется «правильный порядок» в мире Даниила Хармса). Когда писатель играет с читателем. И еще меня привлекает уникальность авторского языка.
Я люблю разную литературу. Мне нравится нон-фикшн. Люблю детскую литературу. ОБЭРИУтов и абсурдистов. Романы Достоевского, Набокова. Современную драматургию очень люблю. Критерием любви выступает не жанр.
2. Три самых любимых книги. И главное — почему каждая из них?
Томас Манн «Волшебная гора». В первом пункте я уже написала об относительности времени в романе — меня восхищает, как Манн замедляет или ускоряет его течение. Одна из самых важных сюжетных линий для меня — отношения между влюбленными. При относительной безсобытийности Манн описывает даже не их, а «воздух над ними», и в этом воздухе возникает мираж-воспоминание — Пшибыслав Хиппе, протягивающий карандаш. Любимые сцены: объяснение Ганса и Клавдии; спиритический сеанс.
Саша Соколов «Школа для дураков». Хронотоп романа постоянно заставляет читателя определять пространственно-временные координаты: кто и когда это говорит. Мне нравится такое отношение автора к читателю, и сложность этого хронотопического лабиринта. Еще я очень люблю пристрастие Саши Соколова к однородным членам предложения, благодаря которому писатель создает точное, подробное описание. Один из самых любимых фрагментов — история жизни девочки, которая идет к пруду с собакой.
Юдит Герман «Летний дом, позже». Мне кажется, Юдит Герман в своей короткой прозе описывает именно тот мир, в котором я живу, тот мир, который я вижу. Так, как я его вижу. Это радость совпадения и узнавания. Самый любимый рассказ: «Соня».
Фото Вероники Молоковой
3. Самые важные для тебя слова о творчестве, которые всегда с тобой и помогают тебе в трудные моменты.
Все происходит, думаю оттого, что люди воображают, будто человеческий мозг находится в голове; вовсе нет: он приносится ветром со стороны Каспийского моря. — Николай Гоголь
Эту цитату Гоголя я каждый раз переписываю на титульную страницу своего нового блокнота. Чтобы помнить о необъяснимости многих вещей и иррациональном в жизни и творчестве.
Я давно заметил: когда от человека требуют идиотизма, его всегда называют профессионалом. —Сергей Довлатов
Чаще вспоминаю эту цитату как журналист и редактор. Это всегда правда и помогает в трудных ситуациях.
По дороге до гурта инженер узнал, что его попутная подруга работает секретарем гуртовой партячейки и ей здесь тяжело, иногда мучительно, зачастую страшно, но она не может сейчас жить какой-либо легкой жизнью в нашей стране трудного счастья. — Андрей Платонов
Мне кажется, что мы живем в мире трудного счастья, и я себя часто подбадриваю этой фразой Андрея Платонова. Счастье будет, но оно трудное.
Чтобы жить в действительности и терпеть ее, нужно все время представлять в голове что-нибудь выдуманное и недействительное. — Андрей Платонов
Я так делаю. Помогает.
4. Есть ли в твоей жизни какая-то интересная или удивительная история, связанная с книгами, писательством, библиотеками или подобным, которой можно поделиться?
Когда мне было года четыре, дедушка решил покатать меня на лодке по нашему деревенскому озеру. Дедушка был рыбаком и иногда брал меня с собой на рыбалку. Но этот раз мне особенно запомнился, потому что мы просто поехали кататься на лодке. Он свозил меня на остров, нарвал мне кувшинок… За несколько дней до этого мы с папой перебирали книги в домашней библиотеке (то ли искали что-то, то ли наводили порядок) и, переставляя сиреневый восьмитомник Гоголя, папа рассказал мне, что Николай Васильевич сжег второй том «Мёртвых душ». Это произвело на меня впечатление, но переосмыслила я услышанное по-своему. По пути домой, воодушевленная прогулкой по озеру и острову, я сказала деду, что «напишу два тома об нашем путешествии». На дедушку это произвело такое же сильное впечатление, как на меня сожжение книги Гоголем. Он рассказывал про это бабушке, родителям, соседям… Я этих рассказов, конечно же, не могу помнить, но домашние вспоминают, что он рассказывал это не как смешную историю, а с гордостью за внучку. Однажды наша преподавательница в университете вспомнила, как в детстве ее отец-писатель, увидев то, что она взяла карандаш и стала рисовать, спросил: «А разве ты художник?» И я вспомнила про два тома. Я не склонна мифологизировать биографию, но думаю то, что тогда, в четыре года, дедушка был ошеломлен моими словами, а не усомнился в них и не посмеялся над ними, добавило мне веры в себя и в то, что я делаю.
5. Как бы ты сама описала себя и то, что ты делаешь? Самое главное о тебе и о том, что ты пишешь.
Я пришел в мир, чтобы видеть, а не чтобы совершить. — Василий Розанов
Мне нравится рассказывать о мире вокруг. Я описываю то, что вижу. Чаще всего я вижу какие-то мелочи. Они меня захватывают, но в отдельности представляют собой только детали от пазла. Я складываю, складываю, складываю эти детальки до целой картины. Иногда я заранее знаю, что получится. Иногда вижу результат только в конце, когда все кусочки наконец подошли друг другу.
Сслыка на рассказ Елены Мальчевской “Без поводка, без повода”
Фото Александра Поддубского
