хочется написать свою

5 книг, после которых

by svoyasi

5 книг, после которых хочется написать свою
У моих друзей поразительное терпение. Они не имитируют обрыв связи, когда я битый час рассказываю им:
 
— Мне нужна еще одна сюжетная линия, неявная, пусть раскрывается лишь при втором прочтении
— А сюда хочется сквозную метафору. Чтобы образ развивался где-то на глубине…
— А здесь отсылка к другому произведению, только как бы сделать ее элегантнее?
— И чтобы начиналось с действия, но не только. Чтобы сразу и в символ!
 
Вечно я строю сложные конструкции, а потом боюсь своего же замысла. На такую гору сразу не залезть — и мне не пишется. Зато вымыты шкафчики, приготовлен обед из трех блюд и отправлены все бюрократические письма.
 
У писателя-прокрастинатора вымыты полы, у уборщицы-прокрастинатора написан рассказ 🙂
Я уже знаю о том, как я строю эту башню. И умею разбирать ее.
 
На прошлой неделе несколько читателей одновременно спросили меня, что я делаю, чтобы привести себя в рабочее состояние, когда не пишется. Среди прочих рецептов я, конечно, читаю книги других авторов.
 
С некоторыми книгами происходит так: я подхватываю ритм, или стремительность повествования, или какой-то образ — и тогда мне легко начать писать свое.
 
Сегодня я расскажу о пяти книгах, которые раскачивают мое воображение, снимают страхи и усаживают меня за стол.
 
Это будут не книги о писательском мастерстве, а проза.
 
Конечно, это субъективный список, и я не думаю, что он работает для всех. Но иногда в блоге хочется болтать с вами, как с друзьями вечером на кухне: наперебой, искренне, доставая из сумки томик за томиком. Птицу за птицей 🙂
 
И, конечно, книг в моей внутренней библиотеке, в разделе “Читать, когда не пишется”, больше пяти. Но пусть это будет диалог. Пишите в комментариях о своих книжных лекарствах, а я еще как-нибудь продолжу о своих.
Marc Chagall Moya zhizn | Vdohnovit na roman

1. “Моя жизнь” Марка Шагала

Марк Шагал — не писатель. Может быть, поэтому в его автобиографии столько свободы. Каждый раз, когда читаю ее, я как будто отрываюсь от земли. Я вспоминаю о том, что вообще-то все можно. И в жизни, и в искусстве.

Можно шутить над любимыми:

Вы когда-нибудь видели на картинах флорентийских мастеров фигуры с длинной, отроду не стриженной бородой, темно-карими, но как бы и пепельными глазами, с лицом цвета жженой охры, в морщинах и складках? Это мой отец.

Или, может, вы видели картинки из Агады — пасхально-благостные и туповатые лица персонажей? (Прости, папочка!).

Помнишь, как-то я написал с тебя этюд. Твой портрет должен походить на свечку, которая вспыхивает и потухает в одно и то же время. И обдавать сном.

Можно писать из сердца, не боясь показаться наивной:
Господи, Ты прячешься в облаках или за домом сапожника, сделай так, чтобы проявилась моя душа, бедная душа заикающегося мальчишки. Яви мне мой путь. Я не хочу быть похожим на других, я хочу видеть мир по-своему. И в ответ город лопался, как скрипичная струна, а люди, покинув обычные места, принимались ходить над землей. Мои знакомые присаживались отдохнуть на кровли.
 
Хорошая книга дает уму ускорение. И он начинает так быстро продуцировать идеи, что страх не может за ним угнаться.

2. “Анна Каренина” Льва Толстого

Я много занималась этим текстом, и моя диссертация была посвящена ему.

Но каждый раз, когда я открываю эту книгу, я удивляюсь. “А что, так можно было?” Простые слова. Ясная интонация. Как будто бесхитростный взгляд. Ни тебе набоковских игр, ни хемингуэевского подтекста.

Когда я читаю “Анну Каренину”, я всегда хочу писать. Я вспоминаю, что текст — это просто текст. Нужно прояснять сюжетные линии, а не запутывать их.

 

3. “Фауст” Гете

Звучит серьезно, а раскроешь книгу — и обхохочешься.

Помню эти два черных томика, на каждом четыре золотых буквы: ГЕТЕ.

— Мама, что такое [гете]?
— Не гете, а Гётэ, — смеется мама.
 
Когда я впервые прочла “Фауста” в Литинституте, я не могла поверить своим ощущениям. Как кто-то, кто жил 250 лет назад, оказался столь убедительно живым? Как будто даже живее меня…
 
Я читаю Гете, чтобы оживать. В тексте стучит молодое задорное сердце, и после пары страниц мое ускоряется и бьется в унисон. Тогда я закрываю книгу и иду писать свое. И пишу, пока не оживет.

4. “Письма Баламута” Клайва Льюиса

Меня неизменно трогает это двойное отражение: мы читаем о главном герое через испорченный телефон. Все, что нам известно, проходит даже не через одни, а через две пары грязных рук.

Для меня чудо, что и этого — достаточно. Мы любим героя, волнуемся за него и празднуем его победу, когда он умирает.

 
Как бы я хотела написать эту книгу! Но она уже написана. Пора писать свою.
Моя гениальная подруга Элена Ферранте интервью с переводчиком | Вдохновить на роман

5. “Неаполитанский квартет” Элены Ферранте

Как так происходит, что в книге ужасные диалоги, что сюжетные линии обрываются, что автор не показывает, а рассказывает — а оторваться все равно невозможно?

 
Проза Ферранте освобождает меня: пиши честно и договаривай до конца, развивай эмпатию — и читатель простит тебе и однотипные диалоги, и бесконечный список героев. Читатель идет на голос. Поэтому — говори.
 
А какие книги усаживают вас за стол? И главное — почему именно они?

Вы пишете или интересуетесь писательством? Хотите узнавать больше о литературе не в формате, который навевает скуку и воспоминания о школьных сочинениях? Давайте познакомимся и останемся на связи. Подписывайтесь на нескучные литературные новости и на мой проект в социальных сетях: Facebook, Пинтерест, Инстаграм

Top